Кофейная Меленка
А сейчас я поведаю вам историю барабашкизма в моем доме.
История эта началась сегодня вечером, ибо ранее никаких полтергейстов здесь мною не наблюдалось - или же не запоминалось. Итак, как приличный дщерь, я оставил готовиться ужин для родителей, а сам уполз на улицу, потому как провел день в четырех стенах и готов был любую из них покорять, начав таким образом карьеру альпиниста.
И вот шел я, гулял, и было мне хорошо - и любовно, и сладко, и рыбку и даже некоторые морепродукты. Совершив небольшую дугу и обойдя кругом дом товарища Vasileff'a (или соседний, для топографического кретина не суть важно), я ненавязчиво вернулся домой - спустя примерно минут 40.
Родители, собравшиеся было поужинать, заюзав плод трудов моих, были несколько моим возвращением огорошены. Ахтунг, доченька - заявил мне мать, - а как ты так быстро умудрился вернуться с Болота?
Доченько скроило презрительную морду лица и начало объяснять, что если оно дома отсутсвует, то из этого совершенно не следует, что оно всенепременно на Болоте, к тому же, оно настолько великодушно, что в отсутствии знания об обладании родителями ключами околачивалось исключительно недалеко от дома. Но страстный мой монолог был прерван неопровержимым доказательством - написанная моей собственной рукой записка "Йа на Болоте" колыхалась перед моим носом.
Мать моя, где ты ее нашла? - удивился я, - Этой записке недели три, она давно должна была быть сожжена и рассеяна по ветру над нашим газоном!
Но действительность оказалась отличной от моих ожиданий. Записка не только была цела, она еще и оказалась аккуратно придавлена дверцей микроволновки, в которой готовилась картошка.
В итоге родителям пришлось разделить мое общество и заделиться со мною ужином.
Лучше бы, правда, со мной кто-нибудь шоколадкой заделился.
История эта началась сегодня вечером, ибо ранее никаких полтергейстов здесь мною не наблюдалось - или же не запоминалось. Итак, как приличный дщерь, я оставил готовиться ужин для родителей, а сам уполз на улицу, потому как провел день в четырех стенах и готов был любую из них покорять, начав таким образом карьеру альпиниста.
И вот шел я, гулял, и было мне хорошо - и любовно, и сладко, и рыбку и даже некоторые морепродукты. Совершив небольшую дугу и обойдя кругом дом товарища Vasileff'a (или соседний, для топографического кретина не суть важно), я ненавязчиво вернулся домой - спустя примерно минут 40.
Родители, собравшиеся было поужинать, заюзав плод трудов моих, были несколько моим возвращением огорошены. Ахтунг, доченька - заявил мне мать, - а как ты так быстро умудрился вернуться с Болота?
Доченько скроило презрительную морду лица и начало объяснять, что если оно дома отсутсвует, то из этого совершенно не следует, что оно всенепременно на Болоте, к тому же, оно настолько великодушно, что в отсутствии знания об обладании родителями ключами околачивалось исключительно недалеко от дома. Но страстный мой монолог был прерван неопровержимым доказательством - написанная моей собственной рукой записка "Йа на Болоте" колыхалась перед моим носом.
Мать моя, где ты ее нашла? - удивился я, - Этой записке недели три, она давно должна была быть сожжена и рассеяна по ветру над нашим газоном!
Но действительность оказалась отличной от моих ожиданий. Записка не только была цела, она еще и оказалась аккуратно придавлена дверцей микроволновки, в которой готовилась картошка.
В итоге родителям пришлось разделить мое общество и заделиться со мною ужином.
Лучше бы, правда, со мной кто-нибудь шоколадкой заделился.